Согласно хадисам, у пророка Мухаммеда было черное знамя, на нем были слова шахады – признания Аллаха и пророка Мухаммеда. Такое знамя развивается на въезде в иракский город Ан-Наджаф. Развивается – громко сказано, полотно столь огромных размеров, тяжелой, непрозрачной ткани с бело-золотой вышивкой может поднять, разве что ураган. Движения его на ветру плавны и неспешны, и кажется, что оно плывет словно раскаленная лава, застывая, но все-таки продолжая свой путь.
И мы продолжаем путь, но скорости заметно выше. Мы мчимся по магистрали, лихо перестраиваясь, обгоняя, подрезая и увиливая от грузовиков, который совершенно не притормаживая выезжают, то справа с боковых улиц, то слева через разворот. Как уже рассказывал, в Ираке есть только одно правило дорожного движения – никаких правил.
Очередной блок-пост. Простыми ответами не удалось отделаться и нас просят предоставить документы на машину, паспорта, показать визу. То, что за нами выстроилась очередь из десятка машин, человека с автоматом не волнует. Когда наш словарный запас арабских слов и выражений был исчерпан, а очередь ожидающих выросла в 3 раза, военный решил эскалировать вопрос человеку в пиджаке. Таких ребят мы встречали много раз на блок-постах, в отелях, на улицах города. Местные спецслужбы, национальная безопасность – как угодно можно называть, но суть одна – служащие эти выше рангом обычных военных, со знанием иностранного языка (как правило), разбирающиеся в документах, да и задаваемые вопросы у них на порядок серьезней.
Нас просят переставить машину на обочину. Выполняю, паркуюсь, выхожу. Диалог продолжается, точнее – начинается снова, т.к. у человека в пиджаке есть протокол и он ему неукоснительно следует. Это не допрос, но все-таки весьма подробное интервью. Визы, штампы, бронь отеля на арабском языке, документы на машину и даже разрешение на пребывание в данном регионе не позволяют нам проехать. Нельзя! Не мусульманам – нельзя! – изрекает человек в пиджаке, протягивая мне документы обратно.
Я отказываюсь, говорю, что не согласен с этим, прошу объяснить причину. Мой напор ставит в тупик человека в пиджаке и он обращается к человеку с автоматом, который зачем-то начинает мне объяснять на арабском, то, что я не понял на ломанном английском человека в пиджаке. Ситуация заходит в тупик, но все участники безупречно спокойны и вежливы. Гостеприимство иракцев, несмотря на их грозный вид на фоне не менее грозной бронетехники на блок-посту, вселяет мне надежду договориться.
Все наши документы несут в небольшой домик, в глубине двора блок-поста. Длительное время я ожидаю, что вот-вот и выйдет какой-нибудь «полковник» и с улыбкой впустит нас в город, благословит и пожурит чрезмерно бдительных коллег. Но нет. Время идет, а никакого волшебника не появляется. Хожу кругами, разглядываю военных, военные разглядывают меня. Перекидываемся фразами. Услышав про Россию, удивляются, радуются. Спрашивают, что делаю там, где учусь, работаю.
У нас заранее была заготовлена легенда для слишком любопытных «людей в пиджаках» – мы учимся в медресе в Петербурге, наш преподаватель и имам местной мечети рассказывали нам про святые места в Саудовской Аравии и Ираке, и что если будет такая возможность, то их обязательно надо посетить. Фраза про имама и медресе сработала моментально. И вот, я уже не просто скучающий путешественник в ожидании приговора начальства, а почти свой, родной человек, который в силу скудного словарного запаса не смог толком объяснить причину своего желания попасть в Ан-Наджаф.
Вокруг меня уже образовалась группа интересующихся людей. Убрав за спины автоматы, они наперебой спрашивают меня про медресе в Петербурге, про ислам в России, про то…эх, еще понимать бы, о чем они меня спрашивают. Чтобы окончательно расположить к себе собеседников, достаю справку о принятии ислама, подписанную Главным муфтием. Справка на арабском языке, должность, подпись и печать – настоящие. Этот придает такое оживление вокруг, что приход сурового человека в пиджаке, сопровождающийся словами «Нельзя! Старший не разрешил! Не мусульманам – нельзя!», никто даже не заметил, только я.
Скромно потупив взор, передаю слово моим спасителям, которые начинают почти хором и наперебой рассказывать про меня человеку в пиджаке – их арабский звучит куда более убедительней и я прям физически начинаю ощущать перевес в мою пользу, а индикатор моей удачи склоняется в сторону Ан-Наджафа.
Но человек в пиджаке не унимается, – Мусульманин? Россия? Серьезно? Может еще и шахаду знаешь?
Тут надо сказать читателю, что моя страсть, искушенность путешествиями, движет мной не только количественными показателями, а прежде всего – качеством. Скрупулезная подготовка к маршруту, логистика, изучение истории, рассказов, литературы, форумов, словом – процесс подготовки к путешествию для меня не менее важен, чем сама поездка. Можно сказать, что я проживаю само путешествие дважды, один – когда изучаю и планирую, второй – при реализации.
И этот раз не стал исключением. Помимо общих вопросов ислама, я очень внимательно изучал Коран, а также отдельные суры, хадисы, учился совершать намаз и, кончено, слова шахады были мне известны, и я не заставил ожидать своего визави. Понимаю, что произношение моё было далеко от совершенства, но тем не менее, я справился. Удивительное ощущение, произносить это важное «заклинание» в окружении суровых бородатых парней в бронежилетах, увешанных с ног до головы оружием.
Они улыбались до ушей, еле слышно шевеля губами повторяли за мной слова шахады, а когда действо было завершено, принялись обнимать меня, целовать со словами «Брат! Наш брат!». Не смог сдержать эмоций и человек в пиджаке. Он отдал мне мои бумаги, обнял и сказал «Добро пожаловать в Ан-Наджаф!».
И мы пожаловали…
Ан-Наджаф – священное место для всех шиитов. Здесь расположен мавзолей халифа и первого имам шиитов Али – двоюродного брата и зятя Мухаммеда. Место паломничества, уступающее по своей популярности разве только Мекке или Медине. По приданию этот город был основан халифом из династии Абассидов, но исторические раскопки подтверждают существование города еще в доисламский период.
Легенда о праведном халифе Харун ар-Рашиде рассказывает нам о чуде, произошедшим с ним на охоте, когда спустя добрую сотню лет были обнаружены спрятанные недалеко от города останки имама Али. И был возведен мавзолей, и вырос вокруг него священный город Наджаф!
Произошло это событие примерно в 800 году нашей эры, после чего, по исторической традиции почти всех мировых городов он неоднократно разрушался, его покидали жители, он терял и приобретал свое значение, конечно же, были войны, восстания, погромы, осады ваххабитов и прочие «радости жизни». Все как обычно, при смене эпох, владычеств, империй. Говоря про империи, отметились там и османы и британцы, как всегда, насильственно так отметились.
При Саддаме Хусейне, который, как известно, был сторонников суннитской школы ислама, было жестко ограничено существование шиитов из числа местных жителей Ан-Наджафа, многих казнили, доступ к святыням закрыли, возвели «санитарную зону».
Массовые восстания подавили армией, водоснабжение перекрыли, город почти опустел. Потом были еще заварушки, уже с участием американцев (куда ж без них, мы же в Ираке!), но в итоге, все вернулось на круги своя и Ан-Наджаф снова стал крупным городом, святыней для всех верующих, как шиитов, так и суннитов.
Мавзолей имама Али – выдающееся сооружение, похожее, скорее на какой-то древний город, чем на здание. Впрочем, вся территория вокруг мечети – тоже священные места, закрытый город, который никогда не спит.
В мавзолее имама хранятся древние манускрипты Корана, один из них – написан лично рукой Али. Помимо духовных сокровищ в мавзолее спрятаны всевозможные драгоценности, украшения, ожерелья из золота, камни и, конечно же, ковры.
В Ан-Наджафе впервые увидели мечеть, где мужчины и женщины могут быть вместе. Это относится только к открытой части внутреннего двора, но все-таки, это большое послабление. Верующих даже в это время года столь много, что камеры хранения обуви переполнены, но никто не стесняется оставлять свои тапки прямо на улице. Иногда, образуются стихийные места «сброса обуви».
Внутренний город – тот, что за кордонами и блок-постами, пешеходный – интересен не только днем, но и ночью. Ночная жизнь на Востоке вообще всегда более насыщена, чем при свете дня. Включаются сотни огней, превращая и без того оживленные торговые улицы, ряды в волшебные лавки и магазинчики.
Темнота скрывает разруху и грязь. А великолепие мечетей подчеркнуто яркими прожекторами и иллюминацией всех возможных оттенков зеленого, золотого и красного. Ночью в январе довольно свежо, поэтому одевайтесь теплее.
Утром, проснувшись довольно рано, решаем посетить одно из самых больших кладбищ мира — Вади ас-Салам. Впечатлили снимки с высоты птичьего полета на это кладбище, а также карта google в режиме рельефа, уводящая за горизонт все мыслимые пределы кладбищ вообще и этого в частности.
Фото с сайте viewtag.gr
Однако, на поверку, оказалось, что там совершенно нечего смотреть на уровне земли. Нет красивых могил или надгробий. Нет вообще ничего, кроме пыли и тонн пластикового мусора, образовавшего своеобразный ковер на земляных дорогах.
Побродив полчаса, понимаем, что надо вернуться за автомобилем и просто проехать его насквозь, возможно, что-то есть на другой стороне. Найти бы могилу кого-нибудь из известных людей, но надгробия все абсолютно одинаковые.
Простояв в автомобильном заторе на кладбище (тоже опыт!), т.к. оказалось, что в воскресный день и в исламской культуре посещают умерших, мы не нашли и на другой стороне кладбища ничего интересного.
Впрочем, побывать здесь – это уже больше, чем просто интересно, это почти Вавилон среди живущих на Земле, символ, история, эпоха. Кстати, про Вавилон. Мне кажется, или я еще про него не рассказывал? Если нет – добро пожаловать!
Leave a Reply